Путешествовать в сознательном возрасте, самому составлять маршруты и планы и задавать темп знакомства с местностью - совсем не так, как путешествовать, не отражая реальность. Поэтому когда приезжаешь второй раз, пространство откликается запомнившимися картинами, звуками, образами. Меня так приветствовал Петербург - столь узнаваемый, что даже не свой.
Осознать себя снова в нем - странно. Шагаешь по улицам с недоумением на лице, легко ловишь ритм, вспоминаешь сотни историй. И не замечаешь, как оказываешься на изнаночной стороне города. Солнце отсюда ускользает на золоченые крыши и шпили, и раскрывается душная плоть. Изнутри она сладко пахнет обломками лестницы "Этажей", через дождь укутывает мир сумасшедшим желтым туманом и плывет галлюциногенными волнами Невы. Ночами и вечерами мы путешествует по пустующим домам и кладбищам, древним тоннелям подвалов, пробираемся на закрытые дворы в поисках выходов на открытые крыши и боремся со всем вокруг, будто всех, кроме нас, черт водит за нос.
Впервые Питер раскрывает передо мной свою мистическую сторону, даже засыпать становится страшно. Но мы все равно не спим так долго, что все кажется смешным, ведем не одну хитрую игру и с маниакальным упорством отрабатываем больше, чем надо. Мы недостаточно довольны собой - что-то гложет в сердце и страшно хочется глюкозы: то ли чебурек с вишней, то ли теплый шоколадный кекс. Спрашиваем себя, как сделать мир понять, и мутим воду.
Уезжаем - быстро. Бежим, заметая следы, выдыхаем лишь в Кирове. "Скажите, какие достопримечательности есть в шаговой доступности от вокзала?" Гуляем, смеемся до болей в животах. Вырубаемся, совершенно измученные этим смехом. А утром уже Екатеринбург - слишком быстро, реально и неохотно. Что было в Питере - остается в Питере. Внутри - навсегда, снаружи - на пару последних выходных, пока не погрузимся снова в учебный омут. И последние слова: моё прощание, моё благодарение. Я говорил так до того, как это стало мейнстримом.
Осознать себя снова в нем - странно. Шагаешь по улицам с недоумением на лице, легко ловишь ритм, вспоминаешь сотни историй. И не замечаешь, как оказываешься на изнаночной стороне города. Солнце отсюда ускользает на золоченые крыши и шпили, и раскрывается душная плоть. Изнутри она сладко пахнет обломками лестницы "Этажей", через дождь укутывает мир сумасшедшим желтым туманом и плывет галлюциногенными волнами Невы. Ночами и вечерами мы путешествует по пустующим домам и кладбищам, древним тоннелям подвалов, пробираемся на закрытые дворы в поисках выходов на открытые крыши и боремся со всем вокруг, будто всех, кроме нас, черт водит за нос.
Впервые Питер раскрывает передо мной свою мистическую сторону, даже засыпать становится страшно. Но мы все равно не спим так долго, что все кажется смешным, ведем не одну хитрую игру и с маниакальным упорством отрабатываем больше, чем надо. Мы недостаточно довольны собой - что-то гложет в сердце и страшно хочется глюкозы: то ли чебурек с вишней, то ли теплый шоколадный кекс. Спрашиваем себя, как сделать мир понять, и мутим воду.
Уезжаем - быстро. Бежим, заметая следы, выдыхаем лишь в Кирове. "Скажите, какие достопримечательности есть в шаговой доступности от вокзала?" Гуляем, смеемся до болей в животах. Вырубаемся, совершенно измученные этим смехом. А утром уже Екатеринбург - слишком быстро, реально и неохотно. Что было в Питере - остается в Питере. Внутри - навсегда, снаружи - на пару последних выходных, пока не погрузимся снова в учебный омут. И последние слова: моё прощание, моё благодарение. Я говорил так до того, как это стало мейнстримом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий